Проснулся я от ощущения, что опаздываю. Схватил будильник, он показывал, что до звонка еще одна минута. Я успокоено потянулся и поставил будильник на место, но тут до меня дошло, что он не тикает. Я вскочил и включил свет, точно опаздываю на полчаса. И надо же было будильнику встать ровно за минуту до звонка, я тряхнул его, но он не проявил желания пойти. Повернул завод, оказалось, что он кончился, хотя я помнил, что заводил его вчера.
Времени думать не было, и я на полной скорости влетел в лифт. Проехав пару этажей, тот встал, и я со злости врезал кулаком в кнопку вызова. Неожиданно кисть заломило, так что пальцы скрючило от боли, и я взвыл. А кулак рапух на моих глазах.
-Эй, мужик, ты что застрял?-крикнул кто-то с нижнего этажа.
-Застрял.
-Так жми на кнопки,- посоветовали оттуда же.
-А, я, что делаю,-мысленно я послал советчиков.
Мои усилия ни к чему не привели. Я слышал, как по лестнице спускались счастливчики, не застрявшие, как я в этой коробке. Я был готов, разнести в щепки стенки лифта. То, что я опоздал на первую пару, уже было точно, а просидеть здесь еще пару часов, не вызывало у меня восторга, и я чертыхнулся.
-Чертов лифт.
Что-то скрипнуло, и я поехал вниз.На выходе из подъезда, я столкнулся с жильцами, которые спустились по лестнице. Они косо посмотрели на меня, а кто-то сказал, что если не умею лифтом пользоваться, то должен ходить пешком, а не заставлятьпорядочных людей, ходить по лестницам. Я бы ответил, но времени не было, и я побежал на остановку, еще оставался шанс не опоздать.
Маршрутка не заставила себя ждать и я вскочил в нее. Три остановки и метро, и тут я обнаружил, что нет жетона. Я нащупал в кармане горсть мелочи и попытался ее вытащить, но распухший кулак, предупреждающе заныл тупой болью, и не хотел вынимать мелочь из кармана. Время, время, тут уже не до церемоний с собственной рукой и я рванул кисть. Охнув от боли, я вытащил руку, но пальцы опять скрючило и вся моя мелочь с дружным звоном, посыпалась на мраморный пол метро. Я бросился собирать ее, но как назло монетки, были все мелкого достоинства и мне не хватало на жетон, я ползал по полу и уже не думал о приличиях. Я проклинал все на свете, и руку, и мелочь, и жетон, и время. Рядом со мной остановились длинные, стройные ноги.
-Возьмите, и не материтесь.
Я увидел короткую юбку, в которой кончались ноги и руку, протягивающую мне жетон на метро.
-А я и не матерюсь, -беря жетон, попытался оправдаться я, - Просто, мелочь эта рассыпалась, и я ее на этом чертовом полу не вижу.
-Вот, вот, я об этом и говорю.
Ножки отвернулись от меня и стали удаляться, я только тут сообразил, что как сидел на корточках, так и сижу. Я вскочил и бросился к дверям поезда, лишь на мгновение оглянулся на ножки, уезжающие в другую сторону.
Я влетел в аудиторию, и опешил, пара оказалась Викинга, но насколько я помнил расписание, это не его день.
-Так, господин Никитин, очень рад.-Викинг, радостно потирал свои маленькие сухонькие ручки.-Надеюсь, господин Никитин, не обидится на меня, но перекличку я уже провел. Напротив вашей фамилии стоит прогул, а исправлять документ я не могу, так как это документ, и я не люблю грязь в бумагах. Поэтому, господин Никитин, надеюсь, не будет возражать против отработки, пропущенной им лекции.
Я знал, что спорить с Викингом, значит накликать на себя еще больше проблем, хорошо, если еще не придумает написать ему "маленький" рефератик. Я сел к Вите, и тот успел шепнуть, что неожиданно для всех, вместо все понимающего Попова, первую пару ведет Викинг, и многие попались. Видимо, Викингу надо что-то сделать на кафедре, и он набрал себе, таким образом, рабсилу.
Сегодня пятница, а я должен сидеть на кафедре Викинга, и переписывать книги. Название, автор, издательство, год. Не знаю, зачем ему это надо, но три часа загублены напрочь. Викинг сидел тут же и никуда не торопился. Его прозвали Викингом, за его ледяной нрав, его нельзя было уговорить или разжалобить. Он не понимал никаких уважительных причин, никаких отговорок. Что ему пятница, и мое желание вырваться на волю к друзьям, ему вот приспичило переписывать эти старые книги.
-Черт тебя подери,-тихо выругался я.
-Вы, что-то сказали?
-Нет, вам показалось.
-Надеюсь, господин Никитин, не торопится, и мы закончим сегодня переписывать библиотеку кафедры.
Я был голоден и зол на весь мир, когда зашел в бар, где наши уже были раскованны и веселы. Я сдерживал себя, что бы не послать всех своих друзей, куда подальше. Они веселятся здесь, а я с этим старым хрычом просидел до десяти вечера, и хоть бы кто посочувствовал. Нет, они все забыли обо мне.
Я сидел и угрюмо наблюдал, как веселятся мои друзья. Казалось, что я был из другой жизни, впервые я не разделял их веселья и бесшабашности. Впервые, не видел ничего смешного в наших обычных шутках и приколах. Пить не хотелось, танцевать тоже, и я пошел домой.
-Извените, может, вы потанцуете со мной.
Девушка была маленького роста, почти не накрашенная и совсем не интересная для меня. У меня не было настроения возиться с этим детским садом, и я молча пошел дальше. Вздох сожаления, остановил меня.
-Ладно, давай танцевать.
-Что вы, это я так, вы были такой грустный, что я вас пожалела.
Интересно, что означает ее "пожалела".Это я ее пожалел, пригласив танцевать, в другой день ребята не упустили бы случая поприкалываться надо мной, насчет моей партнерши. Но сегодня они не рискнули со мной связываться.Да, и мне самому было неудобно рядом с этой маленькой, стеснительной девушкой. Я пригласил ее к себе домой, обычно, я не делал этого у себя дома, брал ключи у Вити. А он потом объяснялся с некоторыми из моих поклонниц. Но сегодня у меня не было настроения разговаривать с кем-нибудь из моей компании.
Она сидела на диване, поджав под себя ноги, и стеснительно улыбалась. Я сел рядом, и так как уговаривать не собирался, решительно полез под юбку.
-Что ты, не надо,-она вскочила, но я ухватил ее за руку, повалил на диван, и подмял под себя.
-Я не думаю, что ты не догадывалась, зачем я тебя позвал, поэтому стоит ли корчить из себя недотрогу.
-Но я так не хочу,- глаза ее были большими и испуганными.
-А как, ты хочешь?
-Мы же не любим друг друга,-это был довод, но не для меня.
-Нет,-я расстегрул блузку и заглянул под нее, на маленькую упругую грудь,-но это разновидность любви. Или ты еще не пробовала? - эта мысль немного ошарашила меня, я давно не имел дел с девочками. Но с другой стороны почему бы мне не помочь ей стать женщиной, и я раздвинул ей ноги.
-Не надо. - Она пыталась вывернуться, но куда ей против меня, тогда она стала лягаться. Больно не было, и я не привык отступать, зажал ее посильнее:
-Расслабься и получи удовольствие.
И она как последнее средство, укусила меня за больную руку.
-Да, перестань ты из себя корчить черте что.- заорал я, от боли.
За моей спиной что-то треснуло, скрипнуло, потом упало и разбилось, звон бьющегося стекла нарастал.Я оглянулся, мамина коллекция хрусталя, летела с полок на пол, где под веселый звук падения, хрусталь превращался в цветнае стекляшки.Я мгновенно забыл обо всем, и только ошарашено наблюдал, как вазы, наборы и сервизы сталкивая друг друга стремятся подтвердить закон всемирного тяготения. Одна полка высыпав свое содержимое, разбивала следующую стеклянную полку, и от хрусталя остались только воспоминания: "хрусть" и "ай".
Закончился звон, закончилось падение, моя случайная знакомая уже осторожно собирала в ведро, то что еще пару минут назад было коллекцией. Ящики в стенке были ненормально пусты, только зеркала мерцали тусклым светом, и открытые стеклянные дверцы, раздражали своей ненужностью.
-Смотри, только два осталось.-Она протянула мне бокалы, из богемского хрусталя. Я взял их, и впервые увидел ее лицо, такое милое и родное, спокойные, доверчивые глаза. Боже мой, какой же я дурак.Только, что я чуть не совершил ошибку, которую потом вряд ли можно было исправить.
-А их всегда и было только два. Это бабушкины, по наследству.
-Ты не грусти, ты не виноват. Просто, сегодня день у тебя такой, невезучий,-она села рядом со мной, и нежно стала гладить меня по руке.-Все пройдет, не расстраивайся.-Часы пробили полночь.-Ну вот видишь, начался новый день, другие радости, другие проблемы...
Я проводил Наташу домой. Она оказалась очень интересным собеседником.Мне было с ней легко, не надо было изображать из себя крутого парня, не надо было супер умно или наоборот супер пошло острить. Я стал самим собой, и почувствовал такое облегчение и свободу.
Мама не хотела верить, что коллекция разбилась без моего участия, и очень обиделась на меня. Но после знакомства с Наташей, моего свидетеля не виновности, смягчилась, потому что уже не надеялась. что я когда-нибудь влюблюсь. Женщины быстро нашли общий язык, и решили заново начать собирать хрусталь, тем более начало было. Бокалы богемского хрусталя весело звенели на моей свадьбе.

-И как теперь не верить в пятницу, тринадцотое?